твердое согласие ума;... оно может быть дано только на разумном основании и потому не может быть противопоставлено разуму. Кто верит, не имея оснований для веры, тот увлекается своими собственными фантазиями; но он не ищет истины, как обязан это делать, и не выполняет долга послушания своему творцу, который желает, чтобы человек пользовался своими способностями различения»(1: 2, 168). Его позиция в вопросах религии предполагает непригодность государственного принуждения в вопросах религии и спасения, что делает разумным отделение церкви

от государства и провозглашение максимальной веротерпимости. «Католики говорят, что для людей всего лучше... чтобы был на земле непогрешимый судья в спорных вопросах, и поэтому такой судья есть (имеется в виду папа. - Ю. С.). Я со своей стороны на том же самом основании утверждаю, что лучше для людей, чтобы каждый сам был непогрешим... И я не сомневаюсь в возможности показать, что при надлежащем применении своих природных способностей человек без всяких врожденных принципов может достигать познания Бога и других важных для себя вещей»(1: 1, 141). Таким образом, теория познания Локка, отводящая главенствующую роль самостоятельности разума каждого человека в отдельности, находится в полном соответствии с его политической философией, предоставляющей самые широкие права взрослому, совершеннолетнему человеку, в осуществлении своих естественных прав и свобод, а также с его религиозными воззрениями, допускающими значительные расхождения между людьми в вопросах религии и требующими терпимости в отношении взглядов других людей, отличающихся от наших собственных.

Литература

1. Локк Дж . Сочинения: В 3 т. М., 19851988.

2. Локк Дж. Педагогические сочинения. М., 1939.

3. The Works of John Locke. 10 vol. L., 1801.

4. Заиченко Г. А. Джон Локк. M., 1988.

5. Нарский И. С. Философия Джона Локка. М., 1960.

6. Рассел Б. История западной философии. Ростов н/Д., 1998. С. 684 - 731.

7. Соколов В. В. Западноевропейская философия XV - XVII вв. М., 1984. С. 402-426.

8. Философия эпохи ранних буржуазных революций. М., 1983.

9. Ayers M . Locke: Epistemology and Ontology. 2 vol. L., 1991.

10. Dunn J. The Political Thought of John Locke. Cambridge, 1969.

11. Jolley N. Locke, His Philosophical Thought. Oxford, 1999.

12. Mackie J. Problems from Locke. Oxford, 1976.

13. Yolton J. John Locke and The Way of Ideas. Oxford, 1956.

Глава 8. ЛЕЙБНИЦ

Готфрид Вильгельм Лейбниц родился в Лейпциге в 1646 г. С юных лет он проявил интерес к науке. После окончания школы продолжил образование в Лейпцигском (1661

1666) и Йенском университете, где он провел один семестр в 1663 г. В том же году под руководством Я. Томазия Лейбниц защитил научную работу «О принципе индивидуации» (выдержанную в духе номинализма и предвосхитившую некоторые идеи его зрелой философии), что принесло ему степень бакалавра. В 1666 г. в Лейпциге он пишет габилитационную работу по философии «О комбинаторном искусстве», в которой обозначена идея создания математической логики, а в начале 1667 г. становится доктором права, представив диссертацию «О запутанных судебных случаях» в Альтдорфском университете.

Отказавшись от карьеры университетского профессора, Лейбниц в 1668 г. поступил на службу к майнцскому курфюрсту. На этой службе он в основном выполнял поручения юридического характера, не прекращая, однако, и научных исследований. В 1672 г. Лейбниц прибыл в Париж с дипломатической миссией и оставался там вплоть до 1676 г. Здесь он много общался с учеными и философами, занимался математическими проблемами и сконструировал компьютер, усовершенствовав счетную машину Паскаля. В 1675 г. Лейбниц создает дифференциальное и интегральное исчисление, обнародовав главные результаты своего открытия в 1684 г., опережая И. Ньютона, который еще раньше Лейбница пришел к сходным результатам, но не публиковал их (хотя некоторые из них, по-видимому, были известны Лейбницу в приватном порядке). Впоследствии на эту тему возник долгий спор о приоритете открытия дифференциального исчисления.

История философии:

В 1676 г. Лейбниц, вынужденный искать постоянные источники дохода, поступил на службу к ганноверским герцогам, которая продлилась около сорока лет. Круг обязанностей Лейбница был широк - от подготовки династических материалов и поисков основы для объединения разных христианских конфессий до конструирования насосов для откачки воды из шахт. Большая часть его проектов, впрочем, не была доведена до завершения.

В 1686 г. Лейбниц создает «Рассуждение о метафизике», ставшее важным этапом его творчества, так как именно здесь он впервые достаточно полно и систематично изложил принципы своего философского учения, хотя в этой работе еще нет терминологической законченности, и она была обнародована лишь после смерти автора. Последние пятнадцать лет жизни Лейбница оказались на редкость плодотворными в философском отношении. В 1695 г. он публикует программную статью «Новая система природы и общения между субстанциями, а также о связи, существующей между душой и телом», не остав-

ленную без внимания философским сообществом. В 1705 г. Лейбниц заканчивает работу над «Новыми опытами о человеческом разумении» (впервые опубликованы в 1765 г.), уникальным комментарием к «Опыту о человеческом разумении» Дж. Локка, в 1710 г. издает «Опыты теодицеи» - сумму оптимистического мировоззрения, пишет «Монадологию» (1714), небольшой трактат, содержащий краткое изложение его метафизики. Важное значение для понимания поздних идей Лейбница имеет также его переписка с Н. Ремоном и ньютонианцем С. Кларком.

При жизни Лейбница было издано не так уж много его произведений (писал он в основном на французском и латыни). Тем не менее он был весьма известной личностью в ученых и политических кругах. Он переписывался с сотнями самых разных людей и вел большую организационную работу, участвуя в создании ряда европейских академий наук. Тем не менее его смерть в 1716 г. почти не вызвала откликов со стороны научных обществ, что отчасти объясняется последствиями его тяжбы с Ньютоном.

Лейбниц был исключительно эрудированным человеком в философии и во многих научных областях. Наибольшее влияние произвели на него философские идеи Декарта, Гоббса, Спинозы, Мальбранша, Вейля и др. Перенимая у них одни идеи, Лейбниц резко отмежевывался от других. Большой интерес Лейбниц проявлял также к Античности и Средневековью, что было нетипично для философа Нового времени. Особенно он ценил схоластическое понятие субстанциальной формы, восходящее к учению Аристотеля об энтелехии, с которым Лейбниц познакомился еще ребенком. Но когда ему было примерно 15 лет, под влиянием новейшей философии, он переориентировался в сторону модных механистических взглядов и математики. Однако, приступив «к поиску конечных оснований механицизма и законов самого движения», он «с удивлением увидел, что в сфере математики отыскать их невозможно и надлежит обратиться к метафизике» (1: 1, 531). Это возвратило его к аристотелевским энтелехиям и динамической трактовке сущего, ставшей ядром его зрелой метафизики.

Философское исчисление.

Философское исчисление. Другой специфической чертой философствования Лейбница, проявившейся у него уже в ранний период, была устремленность этого мыслителя к математизации человеческого знания путем построения универсального «философского исчисления», позволяющего решить даже самые сложные проблемы посредством простых арифметических операций. При возникновении споров философам «достаточно было бы взять в руки перья, сесть за свои счетные доски и сказать друг другу (как бы дружески приглашая): давайте посчитаем!» (1: 3, 497). Философское исчисление должно помогать как в формализации наличного знания (особое внимание Лейбниц уделал математизации силлогистики), так и в открытии новых истин (проводя параллель с индуктивной логикой Бэкона, он верил, что это исчисление может стать «Новым органоном»), а также в определении степеней вероятности эмпирических гипотез. Базисом философского исчисления является «искусство характеристики», т. е. отыскания символов (Лейбниц мыслил их в виде чисел или же иероглифов), соответствующих сущностям вещей и заменяющих их в познании.

Методология.

Методология. Новаторские поиски основ философского исчисления, которые, впрочем, так и не принесли реальных результатов, Лейбниц совмещал с построением

История философии: Учебник для вузов / Под ред. В.В. Васильева, А.А. Кротова и Д.В. Бугая. - М.: Академический Проект: 2005. - 680 с.

более традиционной методологии. В методологических вопросах он стремился занять взвешенную позицию, пытаясь примирить противо-

положные подходы. Он считал необходимым совмещать опытное знание с рациональными доводами, анализ с синтезом, исследование механических причин с поиском целевых оснований. Показательно отношение Лейбница к эмпиристскому положению Дж. Локка о том, что все человеческие идеи происходят из опыта, и знаменитому принципу «в разуме нет ничего, чего прежде не было бы в чувствах». Лейбниц дополняет его рационалистической оговоркой: «кроме самого разума». Разум содержит врожденные истины, но не в готовом виде, а в качестве неких предрасположенностей или диспозиций, которые можно сравнить с прожилками в глыбе мрамора, по которым художник мог бы высечь скульптуру.

В подобном ключе трактовал природу врожденных идей и Декарт. Но его рационалистическая линия также модифицируется Лейбницем. Он считает эвристически непригодным картезианское понятие самоочевидности в качестве критерия истины и предлагает опираться в познании на логические принципы тождества (или противоречия) и достаточного основания.

Принцип «противоречия, или тождества, т. е. положение о том, что суждение не может быть истинным и ложным одновременно, что, следовательно, А есть А и не может быть не = А» (1:1, 433), является, по Лейбницу, общей формулой «истин разума», примером которых является сам закон тождества, геометрические аксиомы и т. д. Истины разума таковы, что противоположное им невозможно, т. е. содержит в себе противоречие и не может быть отчетливо помыслено. Они выражают «абсолютную», или «метафизическую», необходимость. Истины же факта, например «солнце завтра взойдет», связаны с «физической», или «моральной», необходимостью и могут быть объяснены из принципа «достаточного основания», «в силу которого мы усматриваем, что ни одно явление не может оказаться истинным или действительным, ни одно утверждение справедливым без достаточного основания, почему именно дело обстоит так, а не иначе» (1: 1, 418). В самом деле, поскольку истины факта не самодостоверны и в отношении них всегда можно помыслить противоположное, их истинность должна опираться на какое-то внешнее основание. Таким основанием может быть, к примеру, созерцание наличного положения вещей или, если мы судим не о наличном, а о ненаблюдаемом актуально событии, сообразность этого события каким-либо законам природы или же принципу наилучшего, который, в свою очередь, может быть объяснен более высоким основанием, а именно Богом, всесовершенным существом. Одно из его совершенств - благость, и если бы Бог создал мир, не отвечающий критериям наилучшего, он поступил бы так вопреки своей благой воле. Однако у него не может быть оснований не следовать этой воле. Поэтому мир как творение благого Бога может быть только наилучшим из возможных миров.

Учение Лейбница о нашем мире как наилучшем из возможных миров всегда вызывало много споров и возражений. Для его прояснения надо уточнить несколько принципиальных моментов. Прежде всего под возможным миром Лейбниц понимает некое множество вещей, мысль о котором не содержит противоречий. Возможно все, что не противоречиво. Количество возможных миров не поддается исчислению. Эти миры могут отличаться друг от друга по двум основным параметрам - порядку и многообразию. Эти параметры не исключают друг друга. Наилучшим миром оказывается тот, в котором наибольшее многообразие сочетается с наивысшим порядком. Такой мир заключает в себе целесообразность и всеобщую гармонию. Этот мир и выбирает для творения всеблагое существо, Бог.

Но действительно ли наш мир - творение Бога? Ответ на этот вопрос Предполагает доказательство существования Бога. Чтобы сделать это, Лейбниц опять-таки прибегает к принципу достаточного основания и утверждает, что Бог является достаточным основанием нашего мира. Мир существует, но его существование не необходимо, а значит, у него должно быть внешнее основание, которым и оказывается Бог. Лейбниц также выражает готовность поддержать исправленный онтологический аргумент. Он принимает логику этого доказательства, выводящего из понятия Бога как всесовершенного существа тезис о том, что такое существо не может не существовать,

так как иначе оно лишается всесовершенства, но замечает, что необходимым условием корректности этого вывода является непротиворечивость понятия Бога. Ведь если оно противоречиво, то оно может полностью обесцениться. Лейбниц, однако, не видит в этом вопросе больших трудностей. О непротиворечивости понятия Бога, по его мнению, свидетельствует то, что это понятие состоит из одних лишь положительных предикатов. Любопытно, однако, что вполне осознавая противоречивость таких предельных понятий как «наибольшее число» или «наибыстрейшее движение», Лейбниц не акцентирует то обстоятельство, что понятие всесовершенного существа в не меньшей степени может быть чревато противоречиями. Собственно, еще Николай Кузанский четко показал, что в Абсолюте совпадают противоположности, А оказывается тождественно не = А. Сам Николай, правда, не опасался этих выводов, действительно более или менее приемлемых в рамках его доктрины «ученого незнания». Но они несут реальную угрозу катафатической и антропоморфичной теологии Лейбница.

Впрочем, некоторые современники Лейбница полагали, что для подрыва его учения о бытии Бога и наилучшем мире незачем вдаваться в подобные метафизические тонкости. Сама жизнь, говорили они, исполненная бедствий и страданий, свидетельствует против Лейбница. Разве можно назвать наилучшим мир, где так много зла? Отвечая на подобные возражения, Лейбниц выдвинул целую батарею доводов. Во-первых, наш мир действительно несовершенен, но это не противоречит его оптимальности. Ведь даже всесовершенное существо не может создать мир, лишенный несовершенств. Такой мир просто воспроизводил бы Бога, а не был бы его творением. Во-вторых, несовершенства мира в конечном счете идут во благо всему сущему и «наилучший выбор не всегда сопряжен с устранением зла, ибо возможно, что зло сопровождается наибольшим добром» (1:4, 402 - 403). В-третьих, говоря о бедствиях и страданиях, люди склонны ставить себя в центр мироздания, что не вполне оправданно. При взгляде же на мир с более общих позиций он не выглядит столь уж кошмарным. В-четвертых, нельзя забывать, что мир не стоит на месте, а развивается, движется к совершенству. В-пятых, Бог в любом случае не несет ответственности за зло. Зло бывает метафизическим, физическим и моральным. Метафизическое зло - это онтологическое несовершенство, его нельзя избежать, хотя можно минимизировать, что Бог и делает. Физическое зло - это боль и страдания. Моральное - грех. Люди часто сами навлекают их.

Таким образом, ответственность за зло и страдания отчасти несут сами люди, это плата за свободу, которой наделил их Бог. Лейбниц - последовательный противник фатализма и учения о метафизической необходимости в детерминации человеческой воли. Он подробно объясняет, что, хотя волевые решения человека не могут быть безосновательными и подчинены «моральной необходимости», это не значит, что его воля несвободна. Ведь для

свободы требуется, чтобы человек имел возможность поступать по-разному, и эта возможность имеется в добровольных действиях.

Выбирая в пользу добра, т. е. максимально способствуя совершенствованию себя и других, проявляя этим любовь к Богу и возвышая человеческое до божественного, человек, по Лейбницу, не остается без вознаграждения. Ведь в нашем мире существует «предустановленная гармония» между добродетелью и блаженством. Это понятие «предустановленная гармония» стало своего рода визитной карточкой лейбницевской философии. Лейбниц считал его исключительно удачным изобретением. Главной областью применения понятия о подобной гармонии поначалу была психофизическая проблема. В то время, как, впрочем, и в наши дни, шли жаркие споры о том, каким образом психическое может соответствовать физическому. Особой популярностью пользовалась окказионалистская теория Н. Мальбранша, согласно которой душа и тело не могут непосредственно взаимодействовать, и психофизическое соответствие обеспечивается Богом, отслеживающим телесные и психические изменения. Лейбниц выступил с критикой этой концепции, заявив, что непрерывное вмешательство Бога в природу приводит к нелепой ситуации постоянного чуда. Он предложил заменить окказионализм теорией, предполагающей, что Бог еще при творении мира скоординировал души и тела так, что они естественно соответствуют друг другу без всякого дополнительного вмешательства с его стороны. Эта теория и получила название учения о предустановленной гармонии. Лейбниц противопоставлял его не только окказионализму, но и концепции «физического влияния», согласно которой душа может

Строго говоря, первым в вопросе стоило поставить Лейбница, потому что фраза Шопенгауэра прямой ответ на неё.

В принципе, все довольно просто и логически вытекает из философских систем каждого. Лейбниц более-менее относился к проекту Просвещения, значимая особенность его философских взглядов: стремление к универсальности методологии. Что еще ожидать от человека, который придумал двоичную систему исчисления? И Лейбниц предпринял попытку "Теодицеи" - оправдания бога. Почему, если бог есть и он добр, в мире совершаются ужасные вещи и существует зло? Лейбниц подводит свою философскую систему, чтобы выразить мысль "на всё воля божья". Зло существует в трех ипостасях: метафизической (несовершенство), моральной (грех) и материальной (страдание). Ни одно из них Богу не особо нравится, но он допускает их существование для реализации свободы воли, а так же потому что моральное и материальное зло могут предотвратить большее зло. Поскольку Бог не дурак, то он продумал всё это заранее, установил точное соответствие между добром и злом, своей волей и возможностью человека выбирать. Поэтому зло в этом существует не просто чтобы было, а с необходимостью. Поэтому всё устроено так ладно и складно, по божьей воле, в этом лучшем из миров (И спасибо Лейбницу за компьютеры, интернет и вообще, вот это всё).

От Лейбница нить тянется к Канту, который закрыл проект Просвещения и создал философскую систему крайне пессимистичную по отношению к возможностям человека осмыслить мир. Хотя он испытал на себе сильное влияние Лейбница, Кант был очень скептичен к таким философским вывертам, поскольку это все диктует взгляд с точки зрения вечности, а Кант установил, что нет иной точки зрения, кроме конкретного человека. Если вы рассуждаете о чем-то, то вы говорите о том, что дано конкретно и вам и полагается вами.

От Канта идем к Шопенгауэру, который считал себя тру-кантианцем, самым верным выразителем и продолжателем его идей (от скромности не страдал).У Шопенгауэра мир - это воля и представление. Всё, что мы знаем о мире дано нам в представлении, через которое мы открываем, что в основе мира лежит воля. Она бессознательна, алогична и едина. Но проявляет себя во всех живых существах как чистое стремление и потому неизбежно ведет к конфликтам. Борьба за существование, бесконечная грызня всех против всех за право обладать бОльшим куском этого мира (Да, именно уши Шопенгауэра торчат из понятия бессознательного у Фрейда). У Бога Лейбница был план, у воли Шопенгауэра никакого плана нет и быть не может, это неизбежность, которую испытывает на себе всякий рожденный, а значит и обреченный страдать в этой борьбе всех против всех. Воля сильнее интеллекта, воля сильнее морали, воля сильнее вообще всего и никогда не останавливается. Наслаждение мимолётно, а потом хочется еще и ради этого надо пойти и сделать кому-то плохо. История - кровавый балаган без смысла, построенный на случайностях, порождаемых злом, которое берет начало из столкновения проявлений воли в человеческих существах. И хотя у Шопенгауэра были идеи по поводу индивидуального спасения человека (эстетическое прозрение, аскеза и сострадание), это не делало в его глазах мир лучше. Так что, вряд ли такой мир стоит называть лучшим.

Кто прав? При всем уважении к великим философам, это слишком радикальная постановка вопроса. Так что, оба мудаки. Лейбниц откровенно лезет в схоластику, ставя философию на службу религиозным догматам. Шопенгауэр во многом отталкивается от чисто субъективных вещей и местами слишком непоследовательный. Но если не увиливать, я бы ставил на Шопенгауэра, потому что он в большей мере про то, что со всем этим делать и как поступать в таком мире.

Cовместная издательская программа Музея современного искусства «Гараж» и издательства Ad Marginem

Оригинальная история Жана-Поля Монгена и яркие иллюстрации Жюлии Вотер — в новой книге детской серии о знаменитых мыслителях.

На сей раз мы оказываемся в Вене начала XVIII века, где, будучи уже в преклонных летах, занимается научными и философскими изысканиями Готфрид Вильгельм фон Лейбниц. Каждый вечер в его кабинет, расположенный наверху старинной башни, пробирается маленький Теодор — чтобы пофилософствовать с великим стариком или послушать перед сном очередную историю.

Вот и сегодня, заканчивая описание Вселенной и потягивая из кружки пиво, гений ждет в гости своего юного собеседника, а значит, впереди — беседы о боге, справедливости и вере и рассказы о самых разных мирах. Автор приглашает юных читателей составить Теодору компанию в его необычном путешествии в пространство идей, изложенных более 200 лет назад гением Лейбница.

Об авторе

Жан-Поль Монген — специалист по немецкой философии, писатель и издатель, автор идеи серии «Платон и К°».

Жюлия Вотер — дизайнер тканей, иллюстратор, выпускница Высшей школы декоративного искусства. Сооснователь журнала Ecarquillettes. Работает в области коммерческого и графического дизайна, автор иллюстраций к детским книгам.

Жизнь. Готфрид Вильгельм Лейбниц (Gottfried Wilhelm von Leibniz, 1646–1716) был немцем, но, будучи философом эпохи короля-солнце Людовика XIV (1638–1715), писал в основном на французском языке, а также по латыни. Весь образ его жизни являл собой полную противоположность затворническому стилю жизни Спинозы. Лейбниц был действительно светским человеком, домом которого была вся Европа. Он обнаружил талант в самых различных теоретических и практических сферах. Например, он занимался горным делом, политическими реформами, финансами, законодательством, оптикой, транспортными проблемами и созданием научных сообществ. Более того, Лейбниц много путешествовал и оставил эпистолярное наследие из более чем 15 тысяч писем. Он поддерживал связи с различными королевскими дворами и был знаком с лицами королевской крови. На теоретическом уровне он работал в области философии, теологии, права, физики, медицины, истории и филологии. Особенно известен он своим изобретением дифференциального исчисления, которое создал примерно одновременно с Ньютоном и независимо от него.

Труды. Из множества его работ упомянем лишь две. В Теодицее (Essais de Theodicee, 1710) Лейбниц рассматривает вопросы взаимосвязи Бога и дьявола и пытается снять с Бога ответственность за зло в этом мире, являющимся наилучшим из возможных миров. В Монадологии (Monadologie, 1714) обсуждается устройство вселенной, конечными и фундаментальными элементами которой являются «монады». Лейбництакже подверг критическому анализу эпистемологию Локка в Новых опытах о человеческом разумении (Nouveaux essais I"entendement humain, 1703).

Цель и причина - новый синтез

Лейбниц стремился примирить механистическую картину мира с идеей телеологической (целеустремленной) вселенной. Кратко говоря, Лейбниц считал, что механистическая картина дает только поверхностное объяснение вселенной, которая на более глубоком уровне является целенаправленной, телеологической. Кажущиеся действующими вслепую механические причины в конечном счете предполагают Божественный замысел. Исходя из этого, Лейбниц считал, что вещи, которые, на поверхностный взгляд, производят впечатление материальных и пассивных, являются по своей сути силами. Рассмотрим вкратце, как Лейбниц выстраивал нематериальный, телеологический «фундамент» для механистической и материальной вселенной.

Отдельные вещи могут быть делимы до тех пор, пока мы не достигаем некоторых физически неделимых базисных элементов, которые могут быть охарактеризованы как центры сил. Лейбниц называет эти элементы монадами. Монады являются базисными элементами, из которых устроена вселенная.

Монады обладают сознанием, которое в разной степени присуще всему существующему, начиная от неорганических тел и кончая человеческой душой. Монады, таким образом, являются частью определенной иерархии. В то же время отдельная монада не подвержена влиянию со стороны других монад. Как шутят студенты, монады не имеют окон и дверей. Они не общаются друг с другом и не влияют друг на друга. Они так согласованно двигаются друг относительно друга, что возникает корреляция между душевными и телесными состояниями. Это происходит в силу своего рода одинаковой «запрограммированности» всех монад. Все монады приведены в движение согласно одному и тому же Божественному плану. Бог выступает как своеобразный универсальный инженер, спроектировавший мироздание таким образом, что монады, например душа и тело, координируются друг с другом. В этом смысле все вещи, все монады общаются через Бога. Именно в этом обнаруживается телеологический аспект вселенной. Выражаясь словами Лейбница, монады являются частью предустановленной гармонии.

Лучший из всех возможных миров

Но если Бог является инженером, спроектировавшим все происходящее во вселенной, то как тогда объяснить существование в ней зла? Ведь Бог является одновременно и всемилостивым, и всезнающим. Лейбниц проводит различие между двумя видами истины: необходимыми (логическими) истинами и истинами факта, которые могут быть иными, чем они есть. Истины факта (фактические истины) зависят от эмпирических обстоятельств, характеризуются степенями вероятности и потому подвержены вариациям. Необходимые истины (логика) не могут быть нарушены даже Богом. Что касается фактических истин, то Бог, как добрый и разумный, выбирает из эмпирических обстоятельств их варьирования наилучшую из возможных комбинацию. При рассмотрении по отдельности фактических истин отдельному человеку может показаться, что некоторые обстоятельства могли бы быть лучше, если бы они были иными. Но если бы мы были в состоянии видеть целое, как это присуще Богу, то узнали бы, что все в нашем мире устроено наилучшим образом в том смысле, что Бог выбрал наилучшую из возможных комбинаций.

Поэтому Лейбниц может утверждать, что все имеет свое основание. Это основание либо логически необходимо, либо вытекает из требования, чтобы целое являлось наилучшим из возможных миров. Следовательно, мы живем в наилучшем из всех возможных миров.

Итак, философия Лейбница представляет собой оправдание мира, выбранного Богом. Бог не ответственен за существующее в мире зло. С точки зрения политической можно сказать, что это одновременно и оправдание существующего общества. Если мы живем в наилучшем из мыслимых миров и если страдания и нужда, которые мы обнаруживаем в нем, являются наименьшими из возможных для нас, то тогда мало оснований для желания изменить общество. Теодицея, таким образом, функционирует одновременно и в качестве средства легитимации имеющегося общества и существующего неравенства в отношении условий жизни и распределения власти.

Можно также сказать, что политически философия Лейбница выражает явный индивидуализм: каждая монада уникальна, и на нее не влияют другие монады. Далее, не может существовать двух одинаковых монад (индивидов), так как Бог выбрал наилучшую возможность. Кроме того, невозможно осуществить рациональный выбор между двумя полностью тождественными явлениями, так как существуют одинаково хорошие основания для выбора любого из них. Но если Бог совершает выбор, то условием Его рационального выбора является отсутствие полностью тождественных индивидов (вещей). Из этого вытекает радикальный метафизический индивидуализм - вселенная состоит из бесконечного числа индивидуальных субстанций.

В то же время эти различные индивиды, не влияя друг на друга непосредственно, находятся в гармонии друг с другом. Они взаимодействуют, так сказать, опосредованно, через предустановленную гармонию. Политически это можно представить таким образом: Лейбниц не думает о людях в рамках противопоставления господина и раба в феодальном смысле этих понятий. Этот смысл заключался в том, что идентичность господина и раба определялась в их взаимных отношениях друг к другу, причем первый делал выбор за второго. Согласно Лейбницу, взаимодействие между людьми происходит без видимого принуждения, в результате спонтанных действий индивида, зависимых от интернализированных норм (предустановленного порядка). Это, по-видимому, отвечает поведению участников капиталистического рынка, в котором никто не действует на основе видимого принуждения. Участники исходят из принципов рыночной экономики, которые каждый несет в себе.

Лучший из всех возможных миров

Из книги НИЧЕГО ОБЫЧНОГО автора Миллмэн Дэн

Лучший тренер Мы изучаем свое сердце и легкие, мышечную, нервную и пищеварительную систему, способность напрягаться и расслабляться и прочие возможности своего организма путем внимания к сигналам обратной связи, замечая и анализируя последствия тех или иных своих

Из книги Библия Раджниша. Том 3. Книга 2 автора Раджниш Бхагван Шри

Беседа 18. ДОБРЫЙ ПАСТЫРЬ - ЛУЧШИЙ ДРУГ ПАЛАЧА 16 января 1985 годаБхагаван,Вы являетесь противником прежде всего христианства?Я ни в коем случае не оказываю особого внимания христианству, но, к сожалению, оно заслуживает внимания. По многим причинам оно является самым

Из книги О нравственности и русской культуре автора Ключевский Василий Осипович

Лучший образец русской исторической литературы Ключевского можно бесстрашно издавать еще и еще, как издают Пушкина, Толстого, Лермонтова, Чехова А. В. Амфитеатров Многие поколения читают и перечитывают Ключевского и в России, и далеко за ее пределами. Работы историка

Из книги Философия истории автора Панарин Александр Сергеевич

2.5. О возможных путях модернизации формационного подхода Существуют многочисленные попытки модернизировать форма-ционную теорию. Большей частью они ограничиваются частностями. Но некоторые претендуют на широкомасштабное обновление формационно-стадиальной картины

Из книги Стратагемы. О китайском искусстве жить и выживать. ТТ. 1, 2 автора фон Зенгер Харро

Из книги Основы Науки думать. Кн.1. Рассуждение автора Шевцов Александр Александрович

Глава 8. Искусственные рассуждения возможных миров Я читаю примеры из словарей живого русского языка, и вдруг среди них налетаю на пример математического рассуждения:Будем так рассуждать. Положим, нам нужно разделить семь восьмых не на две пятых, а на два, то есть только

Из книги Тени разума [В поисках науки о сознании] автора Пенроуз Роджер

3.18. Введение случайности: ансамбли всех возможных роботов В отсутствие прямого операционного метода разрешения этих семантических проблем нам придется полагаться на конкретные?-утверждения, которые наш робот будет делать, побуждаемый механизмами, управляющими его

Из книги Искусство правильно мыслить автора Ивин Александр Архипович

ОБЗОР ВСЕХ ВОЗМОЖНЫХ ПРОБЛЕМ Все рассматривавшиеся до сих пор способы постановки проблем относятся к одному узкому типу. Все это неявные проблемы. Какие вообще существуют типы неявных проблем? Какие возможные разновидности более привычных явных, так сказать

Из книги Я познаю мир. Философия автора Цуканов Андрей Львович

ПОЧЕМУ ЭТОТ МИР - ЛУЧШИЙ ИЗ ВОЗМОЖНЫХ? Готфрид Вильгельм Лейбниц (1646-1716 гг.) был философом, математиком, физиком и даже мистиком. В жилах его текла немецкая (по матери) и славянская (по отцу) кровь. Полагают, что фамилия Лейбниц - это переделка от польско-чешского Лубенец. Да

Из книги Онтология лжи автора Секацкий Александр Куприянович

ПОЧЕМУ ЭТОТ МИР - НАИХУДШИЙ ИЗ ВОЗМОЖНЫХ? Знаменитый, но почти не понятый при жизни Артур Шопенгауэр (1788-1860 гг.) оказал большое влияние на лучшие умы второй половины XIX века. Прочитав его книгу «Мир как воля и представление», Фридрих Ницше едва не сошел с ума: настолько

Из книги Германская военная мысль автора Залесский Константин Александрович

Глава 3 ЧЕЛОВЕЧЕСКОЕ СОЗНАНИЕ В СПЕКТРЕ ВОЗМОЖНЫХ МИРОВ РАЗУМНОСТИ Итак, начиная с платоновской традиции проблема лжи упирается в существование удвоения и подобия, или в завесу «второй реальности», заслоняющей первую. В определенном смысле эту проблему можно

Из книги 50 золотых идей в философии автора Огарёв Георгий

Глава 2 О возможных видах войны Существуют два вида войны:1) наступательная война;2) оборонительная война.Решительное превосходство в количестве или в качестве войск или крупные выгоды, которые дают условия местности театра военных действий (эти выгоды могут быть

Из книги Сочинения автора Кант Иммануил

РАЗДЕЛ 2. КАК УСТРОЕН ЭТОТ ЛУЧШИЙ ИЗ МИРОВ? 6) «ВЫДЕЛЯЯ ПЕРВОНАЧАЛО» (ГРЕЧЕСКИЕ НАТУРФИЛОСОФЫ) Плеяда древнегреческих мыслителей пользуется большим уважением среди философов современности. Однако кроме изложения основных идей этих мудрецов, о них можно сказать очень

Из книги Антология реалистической феноменологии автора Коллектив авторов

Деление всех возможных принципов нравственности, исходящее из принятого основного понятия гетерономии Здесь, как везде в своем чистом применении, человеческий разум, покуда ему недостает критики, испробовал все возможные неправильные пути, прежде чем ему удалось найти

Из книги Лидерство: проклятье или панацея автора Поломошнов Борис

§ 3. Равноценность возможных интерпретаций До сих пор мы следовали интерпретации Брошара. Но мы ни в коей мере не собираемся опираться только на нее. Мы отнюдь не утверждаем, что постигли единственно возможный смысл аргументов Зенона или аутентично воспроизвели его

Из книги автора

2. Один – на всех и всех – до одного «Народ перестал оправдывать доверие правительства. Поэтому у правительства не остается другого выхода, кроме как ликвидировать свой народ и набрать себе новый». Бертольд Брехт. Далеко не у каждого лидера хватит мужества, чтобы